Безымянный раб - Страница 25

После напряженной работы следовал перерыв на сон, а после отдыха все начиналось сначала. С каждым разом Ярославу становилось все легче и легче «рисовать» руны. В который уже раз перебирая в памяти заученное, он понял, что нет теперь никакой нужды представлять процесс прорисовки каждого в мельчайших деталях. Ему было достаточно подумать о каком-нибудь символе, как тот представал в его сознании во всем своем великолепии. Невидимый Шепчущий был доволен.

И сразу новое задание. Теперь Ярослав должен был по нескольку раз пробегать по всем символам, после чего следовала лекция о составлении сложных символов из сорока девяти имеющихся. Как понял Ярослав, эти символы образовывали нечто вроде алфавита некоего языка. Тут, правда, оказалась своя специфика — это был язык заклинаний.

Магия Слова, Жеста, Мысли и Знака описывалась короткими, емкими фразами. Ярославу очень редко разрешалось задавать вопросы, поэтому оставалось только слушать.

Но однажды произошло знаменательное событие. С некоторых пор, быстро перебирая про себя символы алфавита неведомого языка, Ярослав стал ощущать в своем сознании некий сковывающий барьер. Казалось, этот барьер, словно стальные оковы, не давал развиваться дальше. С каждым повтором барьер истончался. Ярослава охватил азарт. Хотелось рывком сломать эту стену и заглянуть за грань — что там дальше? И вскоре он почувствовал в себе силы для прорыва. Собрав волю в один мощный кулак, он ударил по неизвестной мембране. Руны были забыты, но бдительный Шепчущий никак на это не отреагировал.

Барьер устоял, но Ярослав чувствовал, что в нем образовались трещины. Воодушевленный, он ударил еще раз и еще. Удары сыпались один за другим, наконец барьер рухнул, и Ярослав замер перед ним. Из образовавшегося отверстия на него хлынул темный поток, огромная Вселенная погребла под собой сознание Ярослава. Мгновения замешательства едва не стоили ему жизни. Он чуть не потерял себя в этом потоке, однако натренированное в последнее время сознание обуздало стихию.

Новое знание вошло в Ярослава. У него открылось внутреннее зрение. Целый мир предстал перед его внутренним взором. Память стала открытой книгой, он мог теперь оживить любое событие своей жизни, помнил каждое слово из лекций Шепчущего. Ярослав узнал, что такое абсолютная память. Кроме того, он мог осмотреть каждый свой внутренний орган, увеличить или убавить ток крови. Он мог…

В этот момент неведомая, неодолимая сила выдернула его наружу. Он осознал себя сидящим на полу, тяжело дышащим и ошарашенно трясущим головой. А по замкнутому пространству каменного мешка перекатывались, словно громадные валуны, яростные слова Шепчущего:

— Даже у круглого идиота хватит ума понять, прежде чем что-то ломать, это что-то надо хорошенько изучить! Ясно, щенок?! Не слышу ответа!

— Да!

— Что «да»?!

— Я больше не буду ничего делать, не разобравшись как следует!

— Ну что ж, специально для сопливых щенков поясню, во что ты чуть не вляпался. — Голос Шепчущего зазвучал более умиротворенно, однако не потерял своей язвительности. — Одному очень тупому сопляку посчастливилось наконец-то напрячь все свои убогие силенки и войти в состояние Сат'тор. Для болванов поясняю, что так называется на Великом языке состояние внутреннего озарения. Теперь ты должен будешь регулярно входить в это состояние и наблюдать за функционированием своего человеческого организма, пытаясь понять его внутреннее устройство. А еще ты будешь улучшать свое внутреннее зрение, углублять, так сказать… Ясно?!

Последний выкрик заставил Ярослава вздрогнуть и отвлек от мыслей о том, почему это, когда Шепчущий произносил слова «человеческий организм», он глумливо так хихикал?

Тренировки Ярослава продолжались. Он теперь часами сидел погруженный в состояние Сат'тор. Сознание легкой кистью скользило внутри тела. Ярослав многое узнал о своем теле, но Шепчущий заставлял стремиться к большему. Упражнения с внутренним зрением сменялись долгими лекциями о внутренних и внешних тонких энергиях, о законах, управляющих их течением. К огромному сожалению Ярослава, это были чисто теоретические знания. Практика отсутствовала. А руки просто чесались, дико хотелось начать экспериментировать. Но Шепчущий запретил эксперименты с внешними энергиями, да Ярослав и не знал, с чего начать… А внутренние не были пока доступны. Он их просто-напросто не ощущал.

Ярослав потерял счет времени. Он не знал, день сейчас или ночь, не знал, как долго пробыл в этом каменном склепе. Казалось, что прошли годы. Он стал подобен мухе, увязшей в паутине вечности. Наконец после бесчисленных тренировок внутреннего зрения и состояния Сат'тор все изменилось.

Не было никаких прорывов, озарений и резких скачков. Для Ярослава внутренние тонкие энергии, или Сат'ирр, уже давно стали надоевшей обыденностью. Он легко погружался в самые глубины своей психики, странствовал по рекам Сат'ирр, разобрался в хитросплетениях мельчайших токов силы, знал, где, что и как надо приложить для улучшения тех или иных свойств организма. Но он не имел возможности применить свои знания на практике. Любая попытка провести даже самый простенький эксперимент жестоко каралась. Удары молнией были чудовищны по своей силе. Раньше для его убийства хватило бы одного такого удара, но воля росла наравне с мастерством. Ярослав научился терпению. И нашел новую область для изучения. Это были сами молнии. Механизм их работы поражал. Волна энергии неизвестного источника неудержимым торнадо проносилась по естественным каналам тока Сат'ирр, коверкая и скручивая их. Единый поток враждебной энергии дробился на более мелкие, те в свою очередь на еще более мелкие и так далее, растекаясь невесомыми ручейками по всему организму и замещая собой его энергию. Но энергетика человека выдерживала, а чуждая — усваивалась, и нормальное течение жизни восстанавливалось.