Безымянный раб - Страница 128

128

И тут чужая мысль начала настойчиво стучаться в закрытые врата его разума. Ярик вздохнул и раскрыл свои чувства навстречу.

Перед его внутренним взором замельтешили картинки. Вот очень страшно, потому что матери нет, а злой-страшный-длинный уже рядом с гнездом. А казавшаяся ранее такой надежной пелена, что отгораживала тебя от мира, стала тонкой и хрупкой. Но вот твой враг устремляется куда-то вниз, а выход из гнезда становится неестественно большим и светлым… Ты же продолжаешь биться о барьеры, которые отделяют тебя от мира, норовя вырваться наружу. И вдруг мир завертелся кувырком, и ты ощущаешь мгновения полета, не успевая даже испугаться. И кто-то большой и теплый подхватывает тебя. Большой, сильный, надежный — друг. Разрушается пелена, и ты впервые в жизни открываешь глаза, и твой взор встречается с взором спасителя, и сразу ощущаешь, как незримые узы связывают твою душу с этим существом. И какая-то волна заставляет тебя укусить спасителя за палец, почувствовать вкус его крови, крови, что скрепит народившиеся крепчайшие узы…

— Так, значит, ты тот маленький паршивец, что цапнул меня за палец? — забормотал Ярик, почесывая зверька под нижней челюстью. — А ты вырос, даже сильно вырос! — И тут Ярик все понял. — Погоди-ка, так получается, что ты бежал из Леса? О боги Бездны! — Последнее Ярик произнес с запоздалым страхом.

Сразу же нахлынули воспоминания о словах Глорха — маленького урга, или, как здесь говорят, гоблина. Подобных зверей он называл словом «кайфат». И говорил он о них как об опаснейших созданиях. А теперь этот смертельно опасный зверь сопит ему в ухо и так и норовит заглянуть в глаза.

— Назову тебя Руалом. По-ургски это Ночной Прыгун! Да, я назову тебя именно так! Надеюсь, ты не возражаешь? — Ярик опять обратился к похожему на горностая зверю, перемежая мысленную речь словами вслух и наоборот.

Волна тепла, восторга и доверия была ему ответом. Обретший имя зверь продолжал лучиться радостью.

В это время заворочался Дарг. Уже занимался рассвет, и хозяин начал просыпаться.

«Прячься в кустах», — послал Ярик мыслеобраз Прыгуну. — «Когда мы пойдем, иди следом. Понял?»

Руал фыркнул в щеку человека, легонько укусил его за мочку уха и стрелой умчался к кустам.

— Что тут происходит? — От костра раздался сонный голос Дарга.

— О, хозяин, ничего такого, — разведя руками, произнес Ярик. — Тут какой-то зверь в кустах шуршал, вот я его и пытался подманить.

— И как? — позевывая, продолжил расспросы Дарг.

— Ну он сначала подбежал, а потом попытался меня укусить и скрылся вон в тех кустах, — показал рукой Ярик.

— А ты что делал, стоял и зевал?! — Дарг неожиданно озлился. — Этот зверь тут шастал туда-сюда, а ты даже не попытался его подбить хотя бы своим топором?!

Ярик, не ожидавший подобного поворота дела, смиренно молчал. Изредка, при особо громких выкриках, пожимал плечами. Неожиданно он почувствовал волну агрессии со стороны кустов, где скрылся Руал. Судя по ощущениям, тот собирался напасть на ругающегося Дарга.

«Тихо, Прыгун! Тихо! Не сметь!» — мысленно вскричал Ярик. Волна протеста пришла к нему в ответ, но атаки не последовало. Ярик вытер выступивший пот. Слова Глорха о смертоносном маленьком звере не выходили из головы.

Дарг же, выпустив пар, в раздражении сплюнул и коротко приказал:

— Займись завтраком! И ради Юрги, сделай его сегодня хотя бы чуточку более съедобным!

Сам же он подхватил саблю, кинжал и вышел на середину лужайки. Ярик со свистом втянул в себя воздух и замер около костра. Темные червячки зависти зашевелились в душе. А ведь он почти никогда в своей жизни никому не завидовал! Нет, конечно же иногда возникало мимолетнее чувство зависти из-за чьей-то большей удачливости, но вот такого, как сейчас, не было никогда. Ибо вот уже несколько дней похода Ярик был свидетелем чуда, если чудом можно считать высшую грань искусства, пускай и искусства убивать. Мужчин всегда завораживает все несущее отпечаток хищности, агрессии, а тут была квинтэссенция опасности, средоточие сущности хищника.

Каждое утро Дарг вот точно так же выходил на открытое пространство и начинал танец, танец смерти. Руки, вооруженные кинжалом и саблей, ткали незримый узор, несущий смерть любому, дерзнувшему нарушить его хищную красоту. Прыжки переходили в кувырки и перекаты, Дарг то замирал, то взрывался каскадом умопомрачительных ударов. Перетекал из одной стойки в другую, словно его тело было начисто лишено костей. Все движения были смазанными, нечеткими по причине запредельной скорости. Ярик мог разглядеть их только благодаря собственной способности к скоростному восприятию. Но это были полученные незнамо за какие заслуги способности, а здесь Ярик был свидетелем демонстрации высшего мастерства, того, к чему надо стремиться и чего хочется достичь. В такие моменты душа Ярика словно замирала, а потом камнем ухала вниз, в бездны отчаяния. Это искусство не для рабов!

Ярик еще раз вздохнул и принялся за приготовление завтрака, то и дело норовя взглянуть хоть краем глаза на завораживающее зрелище. На это мастерство хотелось смотреть, как смотрят на пляшущие языки пламени, на текущую воду… Но нельзя. Если после тренировки не будет готов завтрак, то хозяин не похвалит!

Аврас Чисмар резко осадил своего тирра напротив трактира «Благородный разбойник». В который раз подивившись человеческой глупости, он вошел внутрь. Мягкий полумрак и пустой зал свидетельствовали, что этот трактир ничем не отличается в эти утренние часы от таких же заведений на Горхе или Грольде. Хозяин, тихо напевая себе под нос, расставлял стулья. О том, что это хозяин, Аврас понял по довольно объемистому брюху. Такие слугами не работают!

128